Что же есть душа? Душа бо есть невидимаго существа божий образ, дебельством плоти одеяна, невидима и неосязаема, должна есть приносити создателю своему дань душевную, веру правую, надежду несомненную и любовь нелицемерную
Два тематически связанных куска:
1.
Витражи окон изображали битву кентавров с лапифами: кентавры лапифов предпочитали отчего-то душить, а те – пассивно оборонялись, пиная своих противников по копытам.
Гости сидели за столом и облизывались на блюда. Более всех смущал умы аппетитный поросенок, возглавлявший парад яств. Однако маркиза все не было, а без него слуги стояли как истуканы, раздражая своим бездействием всю честную компанию.
Прошло пять минут с того, как все уселись за стол, десять, пятнадцать… на двадцатой минуте гости стали роптать и интересоваться друг у друга, не будет ли бесцеремонно начать пиршество без маркиза. Но, поскольку никто из них не был осведомлен в этом вопросе более других, на этот решиться было сложно.
-Господа, это несносно! – воскликнул кто-то, хватаясь одной рукой за вилку, а другой – за сердце.
В этот самый момент двери растворились и в залу вошел маркиз. Удивительно: он был одет в роскошную, шитую золотом кофточку и кожаную юбку с высоким разрезом; сапоги, на манер охотничьих, но много изящнее, открывали вид его белоснежных бедер.
- Рыцари Круглого стола собрались вместе после кровопролитных битв. С Востока вернулись они, где искали мудрости, и с Севера, где сражались с варварами, и с Юга, где дошли до самого последнего моря. Восседали рыцари, и размышляли о вечности.
Гости напряглись, не понимая, чего ждать после такой речи, пока маркиз изящно, стуча каблуками, шел по зале.
-Но не было среди них мудрого Мерлина¸ и пустым оставалось его место за Круглым столом, - закончил маркиз и сел во главе всего пиршества.
Вино полилось в бокалы, ножи и вилки зазвенели, рты дружно зачавкали. читать дальшеНравы в замке были, хоть и изысканные, однако заметно было, что правилам хорошего тона обучен лишь сам маркиз, да двое-трое людей (и нелюдей) в его ближайшем окружении: сидящая напротив Рональда хорошенькая девушка в белом кружевном платье, да Агвилла, который чавкать не мог по определению, разве что слегка поскрипывал клювом, когда отправлял в него очередной кусок.
Более же всех чавкал барон Лукас, племянник маркиза, сидевший, по счастью, довольно далеко от Рональда. Впрочем, звуки, что издавали его дюжие челюсти, разносились по всей пиршественной зале.
Лукас, подобно своему дяде маркизу, был человек эксцентрического вида. Более всего поражали его лихо закрученные и поднятые торчком тонкие усики-усищи. То был, впрочем, самый заметный на его лице объект, все остальное была настолько же незаметно в их тени, как Непал у подножия Джомолунгмы: крошечный вздернутый нос-пуговка, мутные от попоек глаза, кривой ехидный рот и сморщенный лобик. Разве что еще крючковатая бородка как-то оживляла его сумрачный и вместе с тем взбудораженный вид. Как все некрасивые и незаметные люди, Лукас стремился оживить себя одеждой – грязные его волосы покрывала изукрашенная золотом треуголка, непропорционально коротко- и кривоногое тельце было упаковано в мундир, какого не носил, наверное, сам маршал Империи. На боку висела шпага такого виду, что любой незнакомец устрашился бы, шпоры сапог при ходьбе звенели как колокола римского собора. Словом, где бы Лукас не появлялся, люди начинали опасливо расступаться – тем более, что барону сопутствовала отчаянного бретера и отъявленного мерзавца. По обычаю всех мелких и заурядных мужчин Лукас считал себя неотразимым красавцем и с женщинами особо не чикался – отчего они разбегались от барона еще быстрее, нежели мужчины.
-Славное винцо! – то и дело восклицал барон, толкая в бок дородного соседа. – Не правда ли, сударь? Если вы со мной не согласны, я швырну вам в лицо свою перчатку!
Толстяк с плохо скрываемой, впрочем, ленивой досадой поспешно кивал головою.
-Дайте же мне попробовать поросенка! – вскричал Лукас, окидывая сердитым взглядом залу, словно кто-то ему мешал это сделать. В воздухе блеснула вилка, но вместо бока поросенка воткнулась в овощи, на которых он только что лежал. Сам же поросенок вскочил, бодро захрюкал и, пробежав по столу, скрылся в мгновение ока. Марких, скрывая усмешку, вытирал рот платком.
-Что это? Вы видели? Это же безобразие! – взвизгнул барон. Гости хихикали.
-На дуэль! Сейчас же! – крикнул покрасневший, словно помидор, Лукас, и шлепнул соседа-толстяка, дрожащего от беззвучного смеха, по физиономии
Но тут раздался чей-то негромкий, впрочем, заставивший всех повернуться, кашель.
-Что-с? кто посмел? За кого вы меня… - молниеносно крутанул головой барон. И увидел улыбающееся лицо хозяина замка.
-Не соблаговолите ли заткнуться, друг дорогой? – ласково спросил маркиз.
Лукас побледнел и выпучил глаза, но моментально проглотил обиду.
-Среди нас, как вы заметили, благородные гости из самого Рима, – провозгласил маркиз. – И в их присутствии ваш дешевый треп, мой барон, совершенно неуместен.
Барон сдержанно кивнул и умолк почти до самого конца пиршества.
Рональд на миг задумался – а не действует ли тот же самой принцип на уроне молекул, скажем? Наверняка, электроны шестерят перед протонами, а нейтроны стараются обособиться. Паханы, шестерки, мужики – он читал об этом в старинных книгах, пытаясь понять общество того времени.
-Наши дорогие гости Рональд и Иегуда из монастыря Св. Картезия приехали принести на нашу многострадальную землю мир. Пью их здоровье. Дальше можете пить свое, никому не нужное.
И маркиз поднял бокал, отсалютовал им своим рыцарю и монаху и выпил одним духом.
Остальные гости на довольно-таки грубые слова никак не отреагировали, а продолжали чавкать. Видно, маркиз их уже успел приучить к такому обращению.
Рональд окинул залу взглядом. Женщины вытирали руки о прекрасные груди, золотыми апельсинами видневшимися из декольте, мужчины в золоченых париках, не вынимая носа из выпитого бокала, успевали налить туда новый. Облик и манеры пирующих, с одной стороны были вполне дворянскими и не лишенными известного изящества и красоты, с другой стороны, производили впечатление упадка.
-Как поживает прекрасный Рим? – спросил маркиз.
-В Вечном городе мало что меняется за столетия, - пошутил Рональд. – Все те же сплетни, все те же забавы. Оттого-то там и скучно.
Что бы рыцарь ни говорил, ему казалось, что он произносит глупости, едва только мысль слетали с языка. В сущности, он уже привык к этому ощущению и его неизбежности и приучал себя говорить все, что считает нужным, не стесняясь.
-Не скажите: столетия назад и Вечного города-то не было, - усмехнулся маркиз.
-Был другой Вечный город.
-Верно. Но что-то мне подсказывает: последнее время чуть ли не каждый год в мире происходит нечто принципиально новое, что еще недавно было совершенно невозможным. Подобное чувство, знаете ли, было у людей времен Науки: только тогда они сами делали невозможное возможным, воплощали рисунки на бумаге в жизнь – а теперь все происходит помимо нашей воли.
-Должно быть, по воле Творца, - вставил Иегуда.
Маркиз отправил в рот маленький помидор, подцепив его на вилку.
-Я тоже творец, - сказал он. – Я даю жизнь материи, может быть, не совсем мертвой – ибо где разница между мертвым и живым? – но материи явно неодушевленной. Вот посмотрите-ка на этого молодца, - сказал он, похлопав Агвиллу по плечу. – Как вы думаете, из какого теста он сделан?
Рональд ничего не ответил, поскольку сама суть вопроса была для него не ясна.
-А вот и не угадали! – воскликнул маркиз, словно в ответ на чью-то реплику. – Вовсе не из теста, а из мусора! Да-да, из мусора: я собирал начальную субстанцию по античным помойкам: искал собачьи кости, прозрачную пленку, которую в старину называли «пластиковыми пакетами» - и вот из всего этого изготовил моего лучшего ученого. Причем, как видите, он вовсе не машина, а живое существо: в его жилах течет кровь. Тело, я, конечно, взял от человека – мертвого, но только что умершего… - тут маркиз несколько запнулся. – Вас не стошнит, мой дорогой друг?
Рональд промолчал.
-Доверчивы наши современники! – воскликнул маркиз и оглушительно захохотал. Гости за столом последовали его примеру, смеясь на более высоких, сиплых и фальшивых нотах.
-Ничего подобного, разумеется, не было, - признался маркиз. – Полиэтиленовые пакеты я использую обычно на панцири ракообразным, а тело Агвиллы я вырастил на грядке в оранжерее – я вам потом ее покажу.
Рональд молил Бога, чтобы маркиз наконец сменил тему.
-Прошу прощения за это лирическое отступление. Я только хотел показать, что и в наши дни искусный художник способен на многое, что мудрецам минувших дней даже не снилось. Я оптимист, знаете ли. И меня не пугают даже ожившие мертвецы, что переполнили мои деревни – я знаю, что и на эту напасть найду противоядие. Разум одержит победу.
-В вашем лице я вижу достойного продолжателя дела Разума, - одобрил Иегуда скрипучим голосом.
-Ценю ваши слова, - кивнул маркиз. – Жаль, что окружают меня в родном замке сплошь одни кретины. Я, видите ли, понимаю, что дворяне ныне подвыродились – и именно поэтому мужичье хлещет нас по самым щекам.
-Дворянство – это оплот! – невнятно воскликнул Лукас со своего места, параллельно чем-то питаясь.
-Оплот чего, интересно? – поинтересовался маркиз и, не дожидаясь ответа, вздохнул.
2.
-Эх, время какое! – вздохнул капитан стражи Александр. – Хоть и мерзок мне мужичок, а все равно чувствую, что прав он нынче: совести у нас не было, изъездили крестьян вконец. И чувствую в этом движении некую радостную для сердца весну! – признался он. - Термидор, сущий термидор!
-Кому термидор, а кому вишни цветут, - сказал Лукас, засовывая за ухо розу. – Надо срывать цветы удовольствия и делать из них гербарий – чтобы в старости было что вспомнить! Пойдем, Шамиль, поищем, кого бы сразить своей статью и красой наповал!
Они поднялись с бревна и побрели по лагерю: барон шел, стуча каблуками, как на параде, хотя ноги ставил вкривь и вкось; Шамиль был как-то осторожен, понимая, что, в случае неудачного сбора «гербария» им могут и по шее надавать.
Они прошли несколько палаток и увидели Роксану.
У Роксаны было обыкновение ночью гулять по лагерю. Было это для нее вполне безопасно: крестьяне ее знали и любили – ведь никто в замке, даже Агвилла, по собственному гуманистическому почину лечивший их детей от кори и холеры, не был к ним так добр. Подобрав длинные юбки, она переступала через бревна, подходила к мужичкам, одаривала их драхмою, целовала в щечку крестьянок и совала пряники подбежавшим ребятишкам.
Увидев Роксану, Лукас круто завернул и направился к ней; Шамиль поспешал рядом.
Барон забежал навстречу Роксане и сделал довольно затяжной реверанс, преловко перепрыгивая с ноги на ногу, как козлик. Роксана непроизвольно отскочила назад, затем нерешительным голосом поприветствовала Лукаса.
-Какая дивная ночь! – воскликнул барон. – Воздух течет, как оршад, нимфы поют в лесах, бледная Диана восходит над горизонтом! Самое время срывать цветы удовольствия!
Роксана вспыхнула, однако заботливый полумрак скрыл это движение ее души.
- Эол играет на нимфах, тьфу, на флейтах! Борей дует с востока, Зефир с запада! Лучезарный Гелиос дремлет за горизонтом! Ах, какой запах! – барон сунулся длинным носом в направлении руки девушки, которую она тотчас отдернула.
Шамиль, видя, что друг его не может выбраться из лабиринта высокопарных восклицаний на прямую стезю рационального торга, решил вмешаться.
-Мы знаем, что некоторые девицы вроде вас, пользуясь своим невинным видом, между тем не гнушаются оказывать господам офицерам известного рода услуги, - начал Шамиль. – Мне кажется, и вы из их числа.
-Я не понимаю, о чем вы, - отвечала Роксана.
-Не понимаете? А по-моему, я ясно выражаюсь! – вспылил Шамиль. – Нам нужно от вас небольшое одолжение интимного характера. Vous comprenez?
-Господа, по-моему, вы оба сошли с ума! – воскликнула Роксана, покраснев и делая шаг назад, чтобы, в случае чего, убежать.
-Да как вы смеете нас отвергать? Вашу показную невинность оставьте для простаков вроде сэра Рональда! – вскипел Шамиль и, ища поддержки, глянул на барона. И остолбенел – барон, синея и краснея одновременно, надувался, точно переспелая слива. «Не послать ли за санитарами?» - пронеслось в голове у Шамиля, но в этот самый момент барон открыл рот и со всем презрением, которое только было в это мире, сказал, укоризненно качая головою:
-Рас-пут-ная девка!
Роксана попятилась от неожиданности. В этот самый момент по щеке барона хлестнула сильная рука – да так, что он чуть с ног не покатился.
-Вы подлец, сударь! – сказал Рональд. – Вызываю вас на дуэль – сейчас же.
-Завтра же! – крикнул Лукас, утирая кровь, брызнувшую у него из прыща. – Хорошо-с! Скрестим шпаги-с!
-Скрестим, - подтвердил Рональд равнодушно.
-Нет-с, не шпаги! – возопил барон, потрясая указательным пальцем. – Пистолеты-с! Пистолеты-с решат нашу судьбу-с, да-да, боле ничего!
-Прекрасно, - отозвался Рональд. – Я пришлю к вам моего секунданта.
-Присылайте-с! Не побоюсь-с! Шамиль, за мною…
Оба исчезли с быстротой молнии.
Рональд подошел к всхлипывающей Роксане и, неожиданно для себя самого, взял ее лицо в свои руки.
-Не плачьте, - сказал он. – Все будет хорошо.
-Хорошо? – поразилась девушка. – Хорошо?! Впрочем, вы, наверное, правы. Все будет хорошо.
Они помолчали. Роксана мягко покачала головой и высвободила ее из рук Рональда; рыцарь засмущался и спрятал их за спину.
-И не страшно вам в этом мерзком месте? – спросил он, вздохнув.
-Страшно, - призналась девушка. – Но ведь это мой дом, другого я не знаю.
-Вы не были в Риме? – удивился Рональд.
-Никогда. Я и от замка-то далеко не отъезжала. Меня воспитала леди Эльвира, она была добрая, как мать. Это теперь все поменялось…
-А раньше маркиз был другим?
-Другим. То есть, он всегда был странный, пожалуй, негодный человек. Но раньше он как-то стыдился своих черных дел, что ли. А теперь: ничего не стыдится и ни о чем не жалеет. Выписал из соседнего поместья этого отвратительного Лукаса, набрал непонятно где чудовищ - химер, мантикор, василисков… Мне только кентавры из них всех симпатичны, я общаюсь с некоторыми из них. Вот такой стал маркиз - с тех пор как убил жену, а его самого попытался убить родной сын, Гнидарь. Гнидарь был мне братом.
-А где он сейчас? – поинтересовался Рональд, памятуя о своей миссии.
- Этого никто не знает, - поспешно ответила Роксана. – Ладно, я пойду в замок, пожалуй.
-До свидания, - сказал Рональд.
-До свидания, - ответила Роксана и сделала несколько шагов в сторону. Затем остановилась:
-Вы завтра будете драться из-за меня?
-Верно.
-Спасибо вам, - улыбнулась девушка.
-Всегда пожалуйста. В этом нет большой заслуги. Каждый поступил бы так на моем месте, - замахал руками Рональд, затем устыдился и этого жеста.
-Ну, каждый… - рассмеялась Роксана. И убежала.
Молодой рыцарь зашагал по той же самой дороге в тот же самый замок, злясь на себя, что не догадался предложить проводить девушку.
По дороге Рональду довелось обогнуть палатку барона. Вокруг нее, от дерева к дереву, была натянута ткань, на которой, как персонажи театра теней, двигались фигуры, освещенные неровным светом костра. Барон был узнаваем (даже его лихо закрученные усы отображались на ткани), Рональд различил также Шамиля, остальных он наверняка не знал, даже если бы и увидел.
-Вы знаете, конечно, господа, - начал барон, поднимая кружку для очередного тоста, - что завтра у меня дуэль. Поговаривают, что противник мой, этот сэр Рональд, при всей своей никчемности в плане житейском и амурном, неплохой стрелок. Жизнь моя, таким образом, в опасности. Однако на то и живем, чтобы срывать цветы удовольствия! – без всякой логики вставил барон когда-то давно услышанную фразу и с тех пор повторенную им не одну сотню раз, - А посему: могу заверить вас, что я… я… я его подстрелю… как индейку! Да, да, господа, как индейку! – взвился со своего места барон, радуясь найденному сравнению. – Пьем!
Друзья его загоготали и зазвенели кружками. Рональд пошел дальше, ничему не удивляясь и раздумывая о том, какое же временами и местами гадкое это существо – человек.
Роса покрывала листья, воздух был на удивление морозным.
В поле стояли несколько человек и готовились к серьезному делу, а именно – убийству друг друга.
Секунданты проверяли пистолеты, считали шаги, дуэлянты, молча, сосредоточенно, расхаживали друг против друга.
-Ну-с, господа, становитесь. Вы, Лукас, вон туда, а вы, Рональд, вот сюда. Пистолеты заряжайте сами, ибо и это – часть стрелкового искусства, - тоном школьного учителя произнес Агвилла. Шамиль на эти слова ехидно хмыкнул и более ничего не сказал.
Рональд зарядил свой пистолет мигом, Лукас долго возился, отсыпая порох из рожка, затем, сквозь узкое отверстие пытаясь отправить его на полку. Каждое движение занимало у него несколько минут. Секунданты стали бы зевать – если бы не обычные баронские ужимки, с которыми он производил все эти операции.
Держа пистолет в левой руке, а правой примеривая к отверстию полки воронку, скрученную тут же из бумаги, Лукас окинул присутствующих молодцеватым взглядом и – о чудо – вдруг начал читать стихи, подмигивая противнику и явно желая вывести его из себя:
-Вот пистолеты уж блеснули,
гремит о шомпол молоток,
в граненый ствол уходят пули,
и щелкнул в первый раз курок.
Вот по-о-о-рох струйкой сероватой, - тянул Лукас, хитро прищуриваясь:
На полку сыплется, зубчатый,
Надежно ввинченный кремень,
ВЗВЕДЕН! – вдруг взвизгнул по-котячьи барон, срывая голос. Все вмиг поняли, что он страшно переживает относительно исхода дуэли, и уже не держит себя в руках.
-Не угодно ли начать? – сухо спросил Рональд.
-Угодно, угодно, еще как угодно, - бормотал Лукас, но руки его ходуном ходили. Барон явно нервничал, он сыпал порох уже не на полку, а на пол.
-Подстрелю как индейку! – вдруг крикнул он и спешно, не дожидаясь сигнала секундантов, поднял пистолет и пальнул в Рональда.
Рыцарь устоял на месте – а затем его организм принялся тестировать себя. Все это заняло доли секунды - и быстрее, чем Рональду успел скосить глаза вниз, он понял, что невредим.
-Начинайте! – крикнул его секундант, и Рональд не стал терять времени. Его рука совершила отработанное годами тренировок движение, ствол пистолета чихнул – и Рональд даже пулю увидел, из него вырвавшуюся.
Выстрел. Дым. Лукас падает, хватая ртом воздух.
Два санитара тотчас уложили барона на носилки и понесли прочь.
-Куда, куда попал? – причитал барон. – ради всего святого, куда?
-Эх, барин, сказал бы я вам, да неприлично как-то, - засмеялся санитар. – В самое яблочко он вам попал, куда уж точней…
-Отстрелил?- загробным голосом спросил барон, поднимаясь на носилках.
-Отстрелил, - мрачно кивнул санитар.
Барон без сил свалился на дерюгу, на которой его несли, и лишился чувств.
1.
Витражи окон изображали битву кентавров с лапифами: кентавры лапифов предпочитали отчего-то душить, а те – пассивно оборонялись, пиная своих противников по копытам.
Гости сидели за столом и облизывались на блюда. Более всех смущал умы аппетитный поросенок, возглавлявший парад яств. Однако маркиза все не было, а без него слуги стояли как истуканы, раздражая своим бездействием всю честную компанию.
Прошло пять минут с того, как все уселись за стол, десять, пятнадцать… на двадцатой минуте гости стали роптать и интересоваться друг у друга, не будет ли бесцеремонно начать пиршество без маркиза. Но, поскольку никто из них не был осведомлен в этом вопросе более других, на этот решиться было сложно.
-Господа, это несносно! – воскликнул кто-то, хватаясь одной рукой за вилку, а другой – за сердце.
В этот самый момент двери растворились и в залу вошел маркиз. Удивительно: он был одет в роскошную, шитую золотом кофточку и кожаную юбку с высоким разрезом; сапоги, на манер охотничьих, но много изящнее, открывали вид его белоснежных бедер.
- Рыцари Круглого стола собрались вместе после кровопролитных битв. С Востока вернулись они, где искали мудрости, и с Севера, где сражались с варварами, и с Юга, где дошли до самого последнего моря. Восседали рыцари, и размышляли о вечности.
Гости напряглись, не понимая, чего ждать после такой речи, пока маркиз изящно, стуча каблуками, шел по зале.
-Но не было среди них мудрого Мерлина¸ и пустым оставалось его место за Круглым столом, - закончил маркиз и сел во главе всего пиршества.
Вино полилось в бокалы, ножи и вилки зазвенели, рты дружно зачавкали. читать дальшеНравы в замке были, хоть и изысканные, однако заметно было, что правилам хорошего тона обучен лишь сам маркиз, да двое-трое людей (и нелюдей) в его ближайшем окружении: сидящая напротив Рональда хорошенькая девушка в белом кружевном платье, да Агвилла, который чавкать не мог по определению, разве что слегка поскрипывал клювом, когда отправлял в него очередной кусок.
Более же всех чавкал барон Лукас, племянник маркиза, сидевший, по счастью, довольно далеко от Рональда. Впрочем, звуки, что издавали его дюжие челюсти, разносились по всей пиршественной зале.
Лукас, подобно своему дяде маркизу, был человек эксцентрического вида. Более всего поражали его лихо закрученные и поднятые торчком тонкие усики-усищи. То был, впрочем, самый заметный на его лице объект, все остальное была настолько же незаметно в их тени, как Непал у подножия Джомолунгмы: крошечный вздернутый нос-пуговка, мутные от попоек глаза, кривой ехидный рот и сморщенный лобик. Разве что еще крючковатая бородка как-то оживляла его сумрачный и вместе с тем взбудораженный вид. Как все некрасивые и незаметные люди, Лукас стремился оживить себя одеждой – грязные его волосы покрывала изукрашенная золотом треуголка, непропорционально коротко- и кривоногое тельце было упаковано в мундир, какого не носил, наверное, сам маршал Империи. На боку висела шпага такого виду, что любой незнакомец устрашился бы, шпоры сапог при ходьбе звенели как колокола римского собора. Словом, где бы Лукас не появлялся, люди начинали опасливо расступаться – тем более, что барону сопутствовала отчаянного бретера и отъявленного мерзавца. По обычаю всех мелких и заурядных мужчин Лукас считал себя неотразимым красавцем и с женщинами особо не чикался – отчего они разбегались от барона еще быстрее, нежели мужчины.
-Славное винцо! – то и дело восклицал барон, толкая в бок дородного соседа. – Не правда ли, сударь? Если вы со мной не согласны, я швырну вам в лицо свою перчатку!
Толстяк с плохо скрываемой, впрочем, ленивой досадой поспешно кивал головою.
-Дайте же мне попробовать поросенка! – вскричал Лукас, окидывая сердитым взглядом залу, словно кто-то ему мешал это сделать. В воздухе блеснула вилка, но вместо бока поросенка воткнулась в овощи, на которых он только что лежал. Сам же поросенок вскочил, бодро захрюкал и, пробежав по столу, скрылся в мгновение ока. Марких, скрывая усмешку, вытирал рот платком.
-Что это? Вы видели? Это же безобразие! – взвизгнул барон. Гости хихикали.
-На дуэль! Сейчас же! – крикнул покрасневший, словно помидор, Лукас, и шлепнул соседа-толстяка, дрожащего от беззвучного смеха, по физиономии
Но тут раздался чей-то негромкий, впрочем, заставивший всех повернуться, кашель.
-Что-с? кто посмел? За кого вы меня… - молниеносно крутанул головой барон. И увидел улыбающееся лицо хозяина замка.
-Не соблаговолите ли заткнуться, друг дорогой? – ласково спросил маркиз.
Лукас побледнел и выпучил глаза, но моментально проглотил обиду.
-Среди нас, как вы заметили, благородные гости из самого Рима, – провозгласил маркиз. – И в их присутствии ваш дешевый треп, мой барон, совершенно неуместен.
Барон сдержанно кивнул и умолк почти до самого конца пиршества.
Рональд на миг задумался – а не действует ли тот же самой принцип на уроне молекул, скажем? Наверняка, электроны шестерят перед протонами, а нейтроны стараются обособиться. Паханы, шестерки, мужики – он читал об этом в старинных книгах, пытаясь понять общество того времени.
-Наши дорогие гости Рональд и Иегуда из монастыря Св. Картезия приехали принести на нашу многострадальную землю мир. Пью их здоровье. Дальше можете пить свое, никому не нужное.
И маркиз поднял бокал, отсалютовал им своим рыцарю и монаху и выпил одним духом.
Остальные гости на довольно-таки грубые слова никак не отреагировали, а продолжали чавкать. Видно, маркиз их уже успел приучить к такому обращению.
Рональд окинул залу взглядом. Женщины вытирали руки о прекрасные груди, золотыми апельсинами видневшимися из декольте, мужчины в золоченых париках, не вынимая носа из выпитого бокала, успевали налить туда новый. Облик и манеры пирующих, с одной стороны были вполне дворянскими и не лишенными известного изящества и красоты, с другой стороны, производили впечатление упадка.
-Как поживает прекрасный Рим? – спросил маркиз.
-В Вечном городе мало что меняется за столетия, - пошутил Рональд. – Все те же сплетни, все те же забавы. Оттого-то там и скучно.
Что бы рыцарь ни говорил, ему казалось, что он произносит глупости, едва только мысль слетали с языка. В сущности, он уже привык к этому ощущению и его неизбежности и приучал себя говорить все, что считает нужным, не стесняясь.
-Не скажите: столетия назад и Вечного города-то не было, - усмехнулся маркиз.
-Был другой Вечный город.
-Верно. Но что-то мне подсказывает: последнее время чуть ли не каждый год в мире происходит нечто принципиально новое, что еще недавно было совершенно невозможным. Подобное чувство, знаете ли, было у людей времен Науки: только тогда они сами делали невозможное возможным, воплощали рисунки на бумаге в жизнь – а теперь все происходит помимо нашей воли.
-Должно быть, по воле Творца, - вставил Иегуда.
Маркиз отправил в рот маленький помидор, подцепив его на вилку.
-Я тоже творец, - сказал он. – Я даю жизнь материи, может быть, не совсем мертвой – ибо где разница между мертвым и живым? – но материи явно неодушевленной. Вот посмотрите-ка на этого молодца, - сказал он, похлопав Агвиллу по плечу. – Как вы думаете, из какого теста он сделан?
Рональд ничего не ответил, поскольку сама суть вопроса была для него не ясна.
-А вот и не угадали! – воскликнул маркиз, словно в ответ на чью-то реплику. – Вовсе не из теста, а из мусора! Да-да, из мусора: я собирал начальную субстанцию по античным помойкам: искал собачьи кости, прозрачную пленку, которую в старину называли «пластиковыми пакетами» - и вот из всего этого изготовил моего лучшего ученого. Причем, как видите, он вовсе не машина, а живое существо: в его жилах течет кровь. Тело, я, конечно, взял от человека – мертвого, но только что умершего… - тут маркиз несколько запнулся. – Вас не стошнит, мой дорогой друг?
Рональд промолчал.
-Доверчивы наши современники! – воскликнул маркиз и оглушительно захохотал. Гости за столом последовали его примеру, смеясь на более высоких, сиплых и фальшивых нотах.
-Ничего подобного, разумеется, не было, - признался маркиз. – Полиэтиленовые пакеты я использую обычно на панцири ракообразным, а тело Агвиллы я вырастил на грядке в оранжерее – я вам потом ее покажу.
Рональд молил Бога, чтобы маркиз наконец сменил тему.
-Прошу прощения за это лирическое отступление. Я только хотел показать, что и в наши дни искусный художник способен на многое, что мудрецам минувших дней даже не снилось. Я оптимист, знаете ли. И меня не пугают даже ожившие мертвецы, что переполнили мои деревни – я знаю, что и на эту напасть найду противоядие. Разум одержит победу.
-В вашем лице я вижу достойного продолжателя дела Разума, - одобрил Иегуда скрипучим голосом.
-Ценю ваши слова, - кивнул маркиз. – Жаль, что окружают меня в родном замке сплошь одни кретины. Я, видите ли, понимаю, что дворяне ныне подвыродились – и именно поэтому мужичье хлещет нас по самым щекам.
-Дворянство – это оплот! – невнятно воскликнул Лукас со своего места, параллельно чем-то питаясь.
-Оплот чего, интересно? – поинтересовался маркиз и, не дожидаясь ответа, вздохнул.
2.
-Эх, время какое! – вздохнул капитан стражи Александр. – Хоть и мерзок мне мужичок, а все равно чувствую, что прав он нынче: совести у нас не было, изъездили крестьян вконец. И чувствую в этом движении некую радостную для сердца весну! – признался он. - Термидор, сущий термидор!
-Кому термидор, а кому вишни цветут, - сказал Лукас, засовывая за ухо розу. – Надо срывать цветы удовольствия и делать из них гербарий – чтобы в старости было что вспомнить! Пойдем, Шамиль, поищем, кого бы сразить своей статью и красой наповал!
Они поднялись с бревна и побрели по лагерю: барон шел, стуча каблуками, как на параде, хотя ноги ставил вкривь и вкось; Шамиль был как-то осторожен, понимая, что, в случае неудачного сбора «гербария» им могут и по шее надавать.
Они прошли несколько палаток и увидели Роксану.
У Роксаны было обыкновение ночью гулять по лагерю. Было это для нее вполне безопасно: крестьяне ее знали и любили – ведь никто в замке, даже Агвилла, по собственному гуманистическому почину лечивший их детей от кори и холеры, не был к ним так добр. Подобрав длинные юбки, она переступала через бревна, подходила к мужичкам, одаривала их драхмою, целовала в щечку крестьянок и совала пряники подбежавшим ребятишкам.
Увидев Роксану, Лукас круто завернул и направился к ней; Шамиль поспешал рядом.
Барон забежал навстречу Роксане и сделал довольно затяжной реверанс, преловко перепрыгивая с ноги на ногу, как козлик. Роксана непроизвольно отскочила назад, затем нерешительным голосом поприветствовала Лукаса.
-Какая дивная ночь! – воскликнул барон. – Воздух течет, как оршад, нимфы поют в лесах, бледная Диана восходит над горизонтом! Самое время срывать цветы удовольствия!
Роксана вспыхнула, однако заботливый полумрак скрыл это движение ее души.
- Эол играет на нимфах, тьфу, на флейтах! Борей дует с востока, Зефир с запада! Лучезарный Гелиос дремлет за горизонтом! Ах, какой запах! – барон сунулся длинным носом в направлении руки девушки, которую она тотчас отдернула.
Шамиль, видя, что друг его не может выбраться из лабиринта высокопарных восклицаний на прямую стезю рационального торга, решил вмешаться.
-Мы знаем, что некоторые девицы вроде вас, пользуясь своим невинным видом, между тем не гнушаются оказывать господам офицерам известного рода услуги, - начал Шамиль. – Мне кажется, и вы из их числа.
-Я не понимаю, о чем вы, - отвечала Роксана.
-Не понимаете? А по-моему, я ясно выражаюсь! – вспылил Шамиль. – Нам нужно от вас небольшое одолжение интимного характера. Vous comprenez?
-Господа, по-моему, вы оба сошли с ума! – воскликнула Роксана, покраснев и делая шаг назад, чтобы, в случае чего, убежать.
-Да как вы смеете нас отвергать? Вашу показную невинность оставьте для простаков вроде сэра Рональда! – вскипел Шамиль и, ища поддержки, глянул на барона. И остолбенел – барон, синея и краснея одновременно, надувался, точно переспелая слива. «Не послать ли за санитарами?» - пронеслось в голове у Шамиля, но в этот самый момент барон открыл рот и со всем презрением, которое только было в это мире, сказал, укоризненно качая головою:
-Рас-пут-ная девка!
Роксана попятилась от неожиданности. В этот самый момент по щеке барона хлестнула сильная рука – да так, что он чуть с ног не покатился.
-Вы подлец, сударь! – сказал Рональд. – Вызываю вас на дуэль – сейчас же.
-Завтра же! – крикнул Лукас, утирая кровь, брызнувшую у него из прыща. – Хорошо-с! Скрестим шпаги-с!
-Скрестим, - подтвердил Рональд равнодушно.
-Нет-с, не шпаги! – возопил барон, потрясая указательным пальцем. – Пистолеты-с! Пистолеты-с решат нашу судьбу-с, да-да, боле ничего!
-Прекрасно, - отозвался Рональд. – Я пришлю к вам моего секунданта.
-Присылайте-с! Не побоюсь-с! Шамиль, за мною…
Оба исчезли с быстротой молнии.
Рональд подошел к всхлипывающей Роксане и, неожиданно для себя самого, взял ее лицо в свои руки.
-Не плачьте, - сказал он. – Все будет хорошо.
-Хорошо? – поразилась девушка. – Хорошо?! Впрочем, вы, наверное, правы. Все будет хорошо.
Они помолчали. Роксана мягко покачала головой и высвободила ее из рук Рональда; рыцарь засмущался и спрятал их за спину.
-И не страшно вам в этом мерзком месте? – спросил он, вздохнув.
-Страшно, - призналась девушка. – Но ведь это мой дом, другого я не знаю.
-Вы не были в Риме? – удивился Рональд.
-Никогда. Я и от замка-то далеко не отъезжала. Меня воспитала леди Эльвира, она была добрая, как мать. Это теперь все поменялось…
-А раньше маркиз был другим?
-Другим. То есть, он всегда был странный, пожалуй, негодный человек. Но раньше он как-то стыдился своих черных дел, что ли. А теперь: ничего не стыдится и ни о чем не жалеет. Выписал из соседнего поместья этого отвратительного Лукаса, набрал непонятно где чудовищ - химер, мантикор, василисков… Мне только кентавры из них всех симпатичны, я общаюсь с некоторыми из них. Вот такой стал маркиз - с тех пор как убил жену, а его самого попытался убить родной сын, Гнидарь. Гнидарь был мне братом.
-А где он сейчас? – поинтересовался Рональд, памятуя о своей миссии.
- Этого никто не знает, - поспешно ответила Роксана. – Ладно, я пойду в замок, пожалуй.
-До свидания, - сказал Рональд.
-До свидания, - ответила Роксана и сделала несколько шагов в сторону. Затем остановилась:
-Вы завтра будете драться из-за меня?
-Верно.
-Спасибо вам, - улыбнулась девушка.
-Всегда пожалуйста. В этом нет большой заслуги. Каждый поступил бы так на моем месте, - замахал руками Рональд, затем устыдился и этого жеста.
-Ну, каждый… - рассмеялась Роксана. И убежала.
Молодой рыцарь зашагал по той же самой дороге в тот же самый замок, злясь на себя, что не догадался предложить проводить девушку.
По дороге Рональду довелось обогнуть палатку барона. Вокруг нее, от дерева к дереву, была натянута ткань, на которой, как персонажи театра теней, двигались фигуры, освещенные неровным светом костра. Барон был узнаваем (даже его лихо закрученные усы отображались на ткани), Рональд различил также Шамиля, остальных он наверняка не знал, даже если бы и увидел.
-Вы знаете, конечно, господа, - начал барон, поднимая кружку для очередного тоста, - что завтра у меня дуэль. Поговаривают, что противник мой, этот сэр Рональд, при всей своей никчемности в плане житейском и амурном, неплохой стрелок. Жизнь моя, таким образом, в опасности. Однако на то и живем, чтобы срывать цветы удовольствия! – без всякой логики вставил барон когда-то давно услышанную фразу и с тех пор повторенную им не одну сотню раз, - А посему: могу заверить вас, что я… я… я его подстрелю… как индейку! Да, да, господа, как индейку! – взвился со своего места барон, радуясь найденному сравнению. – Пьем!
Друзья его загоготали и зазвенели кружками. Рональд пошел дальше, ничему не удивляясь и раздумывая о том, какое же временами и местами гадкое это существо – человек.
Роса покрывала листья, воздух был на удивление морозным.
В поле стояли несколько человек и готовились к серьезному делу, а именно – убийству друг друга.
Секунданты проверяли пистолеты, считали шаги, дуэлянты, молча, сосредоточенно, расхаживали друг против друга.
-Ну-с, господа, становитесь. Вы, Лукас, вон туда, а вы, Рональд, вот сюда. Пистолеты заряжайте сами, ибо и это – часть стрелкового искусства, - тоном школьного учителя произнес Агвилла. Шамиль на эти слова ехидно хмыкнул и более ничего не сказал.
Рональд зарядил свой пистолет мигом, Лукас долго возился, отсыпая порох из рожка, затем, сквозь узкое отверстие пытаясь отправить его на полку. Каждое движение занимало у него несколько минут. Секунданты стали бы зевать – если бы не обычные баронские ужимки, с которыми он производил все эти операции.
Держа пистолет в левой руке, а правой примеривая к отверстию полки воронку, скрученную тут же из бумаги, Лукас окинул присутствующих молодцеватым взглядом и – о чудо – вдруг начал читать стихи, подмигивая противнику и явно желая вывести его из себя:
-Вот пистолеты уж блеснули,
гремит о шомпол молоток,
в граненый ствол уходят пули,
и щелкнул в первый раз курок.
Вот по-о-о-рох струйкой сероватой, - тянул Лукас, хитро прищуриваясь:
На полку сыплется, зубчатый,
Надежно ввинченный кремень,
ВЗВЕДЕН! – вдруг взвизгнул по-котячьи барон, срывая голос. Все вмиг поняли, что он страшно переживает относительно исхода дуэли, и уже не держит себя в руках.
-Не угодно ли начать? – сухо спросил Рональд.
-Угодно, угодно, еще как угодно, - бормотал Лукас, но руки его ходуном ходили. Барон явно нервничал, он сыпал порох уже не на полку, а на пол.
-Подстрелю как индейку! – вдруг крикнул он и спешно, не дожидаясь сигнала секундантов, поднял пистолет и пальнул в Рональда.
Рыцарь устоял на месте – а затем его организм принялся тестировать себя. Все это заняло доли секунды - и быстрее, чем Рональду успел скосить глаза вниз, он понял, что невредим.
-Начинайте! – крикнул его секундант, и Рональд не стал терять времени. Его рука совершила отработанное годами тренировок движение, ствол пистолета чихнул – и Рональд даже пулю увидел, из него вырвавшуюся.
Выстрел. Дым. Лукас падает, хватая ртом воздух.
Два санитара тотчас уложили барона на носилки и понесли прочь.
-Куда, куда попал? – причитал барон. – ради всего святого, куда?
-Эх, барин, сказал бы я вам, да неприлично как-то, - засмеялся санитар. – В самое яблочко он вам попал, куда уж точней…
-Отстрелил?- загробным голосом спросил барон, поднимаясь на носилках.
-Отстрелил, - мрачно кивнул санитар.
Барон без сил свалился на дерюгу, на которой его несли, и лишился чувств.
-
-
25.08.2005 в 10:59-
-
25.08.2005 в 11:07Довольно часто он и в юбке появлялся
-
-
25.08.2005 в 11:10-
-
25.08.2005 в 11:47А усы Лукаса ты не у Сальвадора Дали позаимствовал?
-
-
25.08.2005 в 11:59О, маркиз такой извращенец, что я даже боюсь помещать рассказ о нем в первую главу. Мне кажется, читателей оттолкнет читать о самом мерзком его извращении. По этой причине все никак не допишу первую главу.
-
-
25.08.2005 в 16:32-
-
25.08.2005 в 16:44